Крестьянские восстания в Советской России (1918—1922 гг.) в 2 томах. Том второй - Пётр Фёдорович Алёшкин

противника – «доблестных красных войск», одновременно преувеличенное восхваление успехов повстанцев были явно направлены на то, чтобы воодушевить и поднять оптимизм восставших и населения. В то же время за агитационной риторикой сочинителей листовки проглядывает характеристика антоновщины как массового социального движения: оформленного, организованного и осознанного крестьянского протеста.

В покорность бунтовавшее население приводилось путем репрессий, обратившихся на всех – от детей до стариков. Большевистская власть не останавливалась перед самыми жестокими и варварскими способами подавления восставших крестьян: «законные» и «незаконные» расстрелы, массовые аресты, уничтожение целых сел. Были разрушены артиллерией и сожжены села Коптево, Хитрово, Верхне-Спасское. Широко использовалась система заложничества. В политической сводке Тамбовского боеучастка о ходе операции по искоренению повстанчества от 30 июня 1921 г. говорилось, что в ряде районов производились расстрелы за укрывательство и помощь бандитам, брались заложники. В Пановых Кустах в заложниках оказались 64 местных жителя, в Кривополянье – все мужское население, 14 человек расстреляли, в Грязнухе – 17 заложников. Это еще более ожесточало повстанцев, которые в качестве ответной меры брали в заложники семьи красноармейцев и коммунистов. В ответ вводилась сеть концлагерей, в которых содержались и дети повстанцев.

Резюмируя изложенное, сделаем следующие выводы. Ни общероссийское, ни губернское руководство партии эсеров не были прямо причастны к антоновщине. В социальном взрыве в тамбовской деревне определяющая роль партии социалистов-революционеров являлась идеологическим мифом, созданным самими руководители борьбы с антоновщиной. Официальное мнение, исходящее от власти, утверждало установку, что крестьянское восстание в Тамбовской губернии было подготовлено партией эсеров. Однако ЦК партии социалистов-революционеров не выдвигал задачу организации вооруженного восстания против коммунистов и не переоценивал возможности крестьянских выступлений. Напротив, полагая, что изолированные, разрозненные выступления приведут лишь к усилению «красного террора», лидеры эсеров планировали широкие политические акции подчеркнуто мирного характера. Восстание крестьян оказалось неожиданным для губернского комитета партии правых эсеров и даже для губернского Комитета Союза трудового крестьянства.

Конкретность и наглядность результатов военных действий повышали боевой дух повстанцев и вовлекали в повстанчество новые силы: число бойцов в антоновском войске в феврале 1920 г. достигло 40 тыс., не считая «вохры» (охраны). Мощная организация и постановка разведки и осведомления, снабжение всеми видами довольствия и снаряжения восставших осуществлялись благодаря поддержке и симпатиям населения губернии. Пополнение в ряды партизан привлекалось путем агитации и воззваний, производились также мобилизации.

Союз трудового крестьянства, созданный на съезде партии социалистов-революционеров, и Союз трудового крестьянства, который был фактически прообразом партии в Партизанской армии Тамбовского края, имели общим только название. Главной своей задачей Союз трудового крестьянства ставил «свержение власти коммунистов-большевиков, доведших страну до нищеты, гибели и позора». Несмотря на все старания власти очернить крестьянское движение, несмотря на позорные названия (бандитов и разбойников), которыми называли повстанцев, социальную основу антоновцев составило подлинное трудовое крестьянство, которое кормило Россию, у которого с рук не сходили мозоли. В покорность восставшее население приводилось путем репрессий, обратившихся на всех – от детей до стариков. Большевистская власть не останавливалась перед самыми жестокими способами подавления восставших крестьян, включая расстрелы, массовые аресты, уничтожение целых сел.

4.3. Подавление антоновского движения

Действия Советского государства по подавлению крестьянского восстания. Нельзя упрекнуть тамбовское советское руководство в недооценке грозившей опасности, какую представляла для государства антоновщина. В начале сентября 1920 г. губком и губисполком делегировали в Москву А. Г. Шлихтера для личного доклада с реальной оценкой ситуации: не удалось своевременно подавить повстанческое движение, которое разрослось до громадных размеров и имело тенденцию распространиться на новые территории. 9 сентября А. Г. Шлихтер встретился с В. И. Лениным и попросил у него содействия в получении для Тамбовской губернии батальона пехоты, двух эскадронов кавалерии и двух тысяч продотрядников, а также тысячи винтовок, тысячи револьверов и 25 тысяч патронов для вооружения местных коммунистов. Шлихтер заверил Ленина, что, если все это удастся получить, то тамбовские власти смогут не только быстро подавить восстание, но и полностью выполнить государственную разверстку по хлебу. В данной просьбе проявилось понимание сути угрозы со стороны антоновщины для Советского государства. Губернскую тамбовскую власть беспокоила не столько военная опасность (которую недооценили, поскольку просили немного: батальон пехоты и два эскадрона кавалерии), сколько продовольственная угроза для государства (неслучайно запросили две тысячи вооруженных продотрядников), опасная последствиями для существования большевистской власти.

24 сентября командированный в Москву заместитель председателя Тамбовского губисполкома В. Н. Мещеряков направил В. И. Ленину записку, в которой говорилось: «Со времени Вашего разговора (и содействия) с Шлихтером о нашем восстании – положение наше ухудшилось: разоружены наши 2 роты, взято, таким образом, 400 винтовок и 4 пулемета и вообще противник окреп. Я был у главкома (Главнокомандующий вооруженными силами Республики С. С. Каменев — авт.) получил обещание послать в Тамбов 1 батальон и 300 винтовок, но по вопросу о продотрядах до сих пор ничего не вышло Нам не дали ничего. Иссыпка идет по 20—22—25 тысяч пудов в день вместо 200—220 тысяч нужных. Имею просьбу Шлихтера и губкома переговорить с Вами на эту тему, ибо положение худое». В ответ на данную записку Ленин дал указание заместителю председателя Реввоенсовета Республики Э. М. Склянскому и председателю ВЧК Ф. Э. Дзержинскому: «Надо принять архиэнергичные меры. Спешно!»[88]. Через три дня, 27 сентября 1920 г. Ленин поручил заместителю председателя Наркомпрода Н. П. Брюханову проверить возможность выполнения разверстки в 11,5 млн пудов для Тамбовской губернии – «не скостить ли?» Однако на следующий день в Тамбов была послана телеграмма за подписями председателя СНК В. И. Ленина и заместителя наркома продовольствия Н. П. Брюханова с указанием экстренно направить в Москву два хлебных маршрута по 35 вагонов каждый. В телеграмме от 28 сентября 1920 г. говорилось: «Вне всякой очереди (в Тамбов из Москвы из Кремля). …Ввиду создавшегося катастрофического положения с поступлением хлеба, наличности запасов: на фронте – два, в Москве и Петрограде – один день, приказываю напряжением всех сил, использованием всех средств губернии не позднее первого октября фактически загрузить и отправить в Москву в адрес Наркомпрода: помимо плановых отправок два маршрута с хлебом по тридцать пять вагонов каждый со специальными проводниками…»[89].

Через два дня из Тамбова рапортовали о выполнении чрезвычайного правительственного распоряжения. Подобные чрезвычайные действия вызывали негодование народа и сопровождались ростом численности восставших крестьян. 15 октября 1920 г. В. И. Ленин направил телеграмму заместителю председателя Реввоенсовета Республики Э. М. Склянскому, в которой указывал: «Дайте РВСР поручение или, вернее, точный приказ добиться быстрой и полной ликвидации. О принятых мерах мне сообщить». 19 октября Ленин направил командующему внутренними войсками республики В. С. Корневу и председателю ВЧК Ф. Э. Дзержинскому записку следующего содержания: «Тов. Шлихтер сообщает мне об усилении восстания в Тамбовской губернии, о слабости наших сил, особенно кавалерии. Скорейшая (и примерная) ликвидация (антоновщины – авт.), безусловно, необходима. Прошу сообщить мне, какие меры принимаются. Необходимо проявить больше энергии и дать больше сил»[90].

Первоначально тамбовское руководство отводило на ликвидацию крестьянского восстания не более трех-четырех недель. Партизанский способ ведения боевых действий повстанцев, успевавших под натиском красноармейских частей скрыться и раствориться в крестьянской среде, пульсирующий характер движения затрудняли оценку эффективности военных мер. После посещения Тамбова Комиссией во главе с В. С. Корневым Оргбюро ЦК РКП (б) 1 января 1921 г. рассмотрело вопрос о массовых волнениях в Тамбовской губернии. По докладу Ф. Э. Дзержинского партийный орган принял решение о необходимости усиления Тамбовской губернской организации коммунистами и о быстрой переброске воинских частей[91]. Но эти действия были недостаточными, они не дали желаемого результата. Важнейшим рубежом в развитии событий стал февраль 1921 г. К этому времени повстанческое движение достигло наибольшего размаха, стало находить отклик в пограничных уездах Воронежской и Саратовской губерний. Советская власть вынуждена была перейти к решительным действиям против антоновцев. Ликвидация фронтов против Польши и Врангеля позволяла двинуть на Тамбовщину крупные и боеспособные воинские контингенты, технику, включая артиллерию, бронечасти, самолеты. Изменилась и тактика действий против повстанцев. Вместо отдельных, не связанных единым планом операций, была создана четкая структура военного управления. Вся губерния была поделена на шесть боевых участков с полевыми штабами и чрезвычайными органами власти – политкомиссиями.

К весне 1921 г. наметился перелом в общей политике Советского государства по отношению к крестьянству. Серьезными побудительными аргументами в переходе к новой экономической политике, как показывают архивные документы, оказались антоновщина в контексте общероссийского